— Слушай, старик, это что, и есть тот новенький, которого ты мне обещался показать?
— И есть, — неожиданно лаконично ответил Хельги.
— Ха! И ты мне будешь говорить, что этот молодой человек и есть будущий отличный воин? Да он же и на ногах не стоит! — возмутился чернявый.
От такого оскорбления у новгородца потемнело в глазах. Это он-то на ногах не стоит? Разъяренный Ратибор сделал шаг вперед и от души заехал жиду-оскорбителю справа в челюсть.
Вернее, собрался заехать, так как проклятого жида на месте почему-то не оказалось, а оказался он неожиданно несколько левее, так что кулак просвистел мимо его головы. Затем Леший почувствовал сильный удар по ногам, и тут же еще один — по затылку. Новгородец повернул голову, чтобы увидеть, как это противник ухитрился зайти с двух сторон сразу… и увидел землю.
— А на ногах он таки не стоит! — торжествующе подытожил жид, словно ничего и не произошло.
Леший встал и вознамерился снова устремиться в бой, но между ним и нахальным жидом вдруг оказался Хельги.
— Спокойно, Ратибор. Не кипятись — сваришься. На меня же ты не обижался, когда я тебя вчера обезоружил?
— Ты дядька, — сумрачно сказал Ратибор, отодвигая дядьку в сторону.
— И он дядька, — Лодыжка снова встал на пути новгородца. — Это мой напарник, Митяй по прозвищу Молния. На самом-то деле он, конечно, такой же Митяй, как я печенег, но так удобнее звать. Об его настоящее имя язык можно оцарапать — Маттафия, что ли… Старик, — теперь он повернулся к напарнику, — этого горячего юношу зовут Ратибор Леший. Ну, будьте знакомы.
Поостывший Леший кивнул Митяю. Тот снова заулыбался, сверкая белыми зубами.
— Слушай, а почему вы друг друга стариками зовете? — поинтересовался Ратибор.
— Привыкли, — равнодушно пожал плечами Молния. — Они, — он кивнул куда-то в сторону, видимо, подразумевая своих учеников, — так нас теперь и называют — старики. Вон, мол, старики идут.
Хельги похлопал в ладоши, привлекая внимание.
— Ну ладно. Ратибор, ты как, пришел в себя? Если уже, тогда шуточки кончились. Пора начинать учение!
Вот так и началась для Ратибора Лешего тренировка. Для начала Хельги дал всем новоприбывшим (а их, кроме Ратибора, было в тот день десять, не считая Ильи — ему упражняться было незачем) по тяжелой палке и велел держать ее на вытянутых руках за концы перед собой, пока не будет дана команда прекратить.
Леший взял палку с легкой усмешкой — еще бы, ведь его-то секира потяжельше будет, а и то не устает новгородец с ней управляться! Но уже через пять минут ему показалось, что палка не деревянная, а свинцовая. Потом — что и не палка это вовсе, а Мировой Змей. Словом, еле-еле додержал Леший палку, а когда сияющий Хельги подал, наконец, команду — все юноши дружно побросали несчастные деревяшки оземь и выдохнули с облегчением.
— Молодцы! — громыхнул Лодыжка. — А теперь вокруг двора бегом марш!
Будущие богатыри гуськом затрусили вокруг двора. У Лешего тут же закружилась голова — сказывалось не до конца прошедшее похмелье. К тому же от бега разболтался после пива желудок, высказывая настойчивое желание вывернуться наизнанку. Новгородец терпел, хотя получалось плохо. Но показывать слабость при других — ни за что! Тем более, что и дядька понимающе наблюдает за мучающимся собутыльником.
Бегали долго. А когда наконец закончили — велел Хельги походить немного по двору для заминки, а затем идти в трапезную завтракать.
Ратибор сидел на лавке, хлебал щи (удивляясь, кстати, откуда взялся аппетит, ведь только что тошнило при любом запахе) и думал. Все, что было с утра, как-то не очень вязалось с тем, как он сам представлял себе обучение в княжьей дружине. Не удержавшись, спросил у соседа:
— Неужели нас мечами махать учить не будут?
— Будут, — отозвался сосед, прожевав изрядный кусок хлеба. — Первую неделю натаскают, вот как сегодня утром, а потом поедем в отдельный городок. Возле Киева. Вот там и начнется настоящее учение. А сейчас проверяют — кто за первую неделю отсеется, а кого дальше учить стоит. — С этими словами он снова уткнулся носом в миску.
Леший вздохнул — теперь-то уж точно надо выдержать — и тоже принялся за еду. Разговоры разговорами, а надо все съесть, пока не закончился завтрак.
Неделя прошла быстро. К ее концу Ратибор уже достаточно спокойно переносил утреннее упражнение с палкой, равно как и бег, и приседания с мешком песка на плечах, и бег с тем же мешком, но уже в охапку. Из десяти претендентов осталось шестеро, а вместе с теми, кто пришел раньше и позже, набралось почти тридцать человек. И вот настал день отправки «в городок».
Накануне Леший, окончательно подружившийся за эти дни с Хельги, спросил у него:
— Слушай, Лодыжка, ты вроде говорил, что Митяй твой напарник, верно?
Дядька кивнул.
— А почему тогда он нас не учит?
— Потому что он начнет вас учить уже там. И я тоже. Приедут нам на смену другие, станут натаскивать новеньких, пока не наберут полного числа. А мы — в городок. Я буду учить драться с мечом, копьем и секирой, а Митяй — вообще без оружия.
Ратибор припомнил тогда, как неделю назад Молния сшиб его с ног. Конечно, Леший был тогда с большого бодуна, но все равно впечатляет. Ведь не последний же кулачник Ратибор, а не успел даже понять, как свалили его. Если Митяй хотя бы вполовину собственного мастерства выучит, уже и это неплохо.
Ранним утром будущая дружина выехала из ворот княжьего терема. Юноши сидели в седлах как вкопанные, горделиво поглядывая вокруг, словно уже были богатырями и шли теперь бить хазар. Леший старался не отстать в этом от прочих. Но неожиданно, вертя головой, он натолкнулся на знакомое лицо. Секунду новгородец припоминал, а затем, словно озарение пришло, вспомнил, где он видел это лицо, а главное, эту бороду.
Через рынок шел давешний монах. Шел, не обращая внимания ни на что вокруг себя, в том числе и на верховых.
Ратибор залихватски свистнул в его сторону, а затем заорал:
— Эгей, батя, помнишь меня?
Монах поднял голову. Он тоже узнал Лешего, и, похоже, удивился, увидев его здесь. Во всяком случае, глаза его чуть расширились, а затем служитель чужеземного бога проворно скрылся за палатками.
— Ты его знаешь? — спросил Лешего ехавший рядом паренек. Пришел он в дружину с двумя братьями. Отец-рыбак, не мудрствуя лукаво, одарил детей рыбными именами — Окунь, Щука и Налим. Окунь был старшим, и именно он разговаривал сейчас с новгородцем.
— По пути в Киев встретились, — процедил Ратибор. — Сволочной народ эти монахи. И шуток не понимают.
Городок стоял на берегу реки. Представлял он из себя длинный дом, где жили ученики и наставники, тренировочный двор, капище Перуна, обнесенное невысоким частоколом, и все это — за бревенчатым тыном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
